Remix.
Размышления перед концертом. И после

фейсбук-посты, ноябрь - декабрь 2014

Эта программа – второй концерт абонемента "Рояль. Restart".

Еще один шаг в сторону "попсы" и "понтяры". Я продолжаю "развращать публику самым грубым образом". Продолжаю "идти на компромиссы со своей совестью".

На сей раз моими соучастниками станут священные для любого серьезного музыканта фигуры: Шуберт, Бетховен и Чайковский.

Разговор пойдет, по сути дела, о том же, о чем и в программе Юровского: о смерти. Только другими словами. Каждый человек так или иначе пытается выяснить отношения с нею, потому что без этого всё, что происходит в так называемой жизни, не имеет смысла. Получается это или нет – большой вопрос. Это страшно, болезненно, от этого хочется закрыться. И мало кто способен дойти до такого состояния, чтобы "больше не бояться". На этом пути случаются моменты озарения и отчаяния. И многое другое.

Поговорим об этом 26 декабря в доме музыки.

REMIX.

- - - - - - - - - - - - - -

На встрече в Гнесинской школе 3 ноября мне был, среди прочего, задан один простой вопрос:

Ты счастлив?

Не думая ни секунды, я ответил ДА.

У меня есть много причин чувствовать себя счастливым. Например, заниматься параллельно разными видами музыки – это уже счастье, потому что это дает возможность видеть и переживать всё как единую сеть событий и состояний. Когда я переключаюсь из одного "режима" в другой, от т.н. исполнения к т.н. сочинению и обратно, от Перселла к Янгчен Лхамо, от Гребстеля к Шуберту, от Гласса к Чайковскому, от Рахманинова к "Рахманинову", от Джона Донна к Джону Кейджу, итд,

всё начинает проявляться во всём,

границы исчезают, и вообще непонятно, зачем их придумали,

а выражение "быть самим собой" имеет не больше смысла, чем попытка поймать облако, которое проплывает в небе, пока я пишу эту фразу.

Я вхожу в метро на West 96th street, доезжаю до станции Парк культуры, сажусь за рояль и продолжаю играть с той ноты, где остановился 496 лет назад.

За это время Lady Carey стала Элизой, пехотинцы из "Битвы" – деревянными солдатиками из "Детского альбома", а шотландские волынщики воплотились в виде мужика, который лениво играет на гармошке в уездном городке со странным названием Clean, и даже не подозревает, что его игру увековечит композитор Чайковский.

Restart. Remix.

Следующая остановка 26 декабря.

- - - - - - - - - - - - - -

Сидим с Бетховеном, пьем кофе.

Я ему говорю: я тут собираюсь играть Вашу так называемую Лунную Сонату, хотя, конечно, я понимаю, что в 2014 году это выглядит довольно странно. Вы простите, но я вообще-то Вашу музыку не люблю, но есть у Вас некоторые гениальные вещи, которые как будто написали не совсем Вы. Вот и эта соната такая же. Или, наоборот, это и есть Вы. А моя программа будет называться REMIX.

Бетховена всё это нисколько не удивило.

- Ну и правильно ваша программа называется. Я не знаю, что вы там еще будете играть, но дело в том, что эта соната сама по себе уже и есть ремикс. Я же поставил подзаголовок "quasi una fantasia". В вашем веке это называется ремикс, а в наше время мы называли вот так.

С ней действительно всё как-то странно произошло. Когда я ее написал, мне друзья сказали: "ты что, с ума сошел? Ты же забыл написать первую часть! Вместо сонатного аллегро начал с медленной."

А я не забыл. Просто как-то однажды я был в таком мрачном, отчаянном настроении… ну, в общем, сел за рояль и стал импровизировать, перебирать несколько аккордов, потом возникла странная мелодия – даже не мелодия, а просто одна повторяющаяся нота, ну а потом из нее еще такой поворот. И вот так я играл какое-то время. Я ведь обычно всё очень точно выстраиваю и по форме, и по фактуре, и по материалу, а тут всё мое композиторское мастерство как будто отключилось, и я просто сидел и играл вот это как под гипнозом, как будто оно само игралось, и не мог оторваться. Когда я закончил, то записал очень приблизительно. Водил пером почти вслепую. В глазах, знаете, всё расплывается. Только звуки. А на следующий день посмотрел в эти ноты – и не знаю, что делать дальше. Это же нельзя назвать сочинением. Хотел уже выбросить. Но все-таки решил продолжить. Написал скерцо. Вроде бы уже больше похоже на мою музыку, только пауз многовато. Это, видимо, то вчерашнее состояние еще из меня не ушло. А потом – взял да и написал сонатное аллегро. То есть, по идее, если уж это соната, то это и должна была быть первая часть. Но в ней – опять вот эти арпеджио из той импровизации, только теперь оцепенение как будто взорвалось, и я попал в какую-то новую жизнь, в которой мне пока еще ничего не понятно. И вдруг в самом конце, буквально на несколько тактов, снова всё застывает, и – удар. Как выстрел. В общем, я больше не стал ничего дописывать, не стал менять части местами, так и оставил. Назвал всё это "Соната №14". А уж вы, если хотите, попробуйте с ней что-нибудь еще сделать. Может быть, добавьте что-то. Фантазия так фантазия. Или как там это у вас. Ремикс.

- - - - - - - - - - - - - -

Уважаемые дамы и господа,

Мы будем рады снова видеть вас в пятницу 26 декабря в 8 вечера в хорошо знакомом вам Доме музыки.

В фойе вы увидите новую серию плакатов, сделанных студентами Высшей школы графического дизайна, группа ЭШ, специально для этого вечера, а также ящик для сбора пожертвований в помощь приюту для бездомных собак "Зов предков".

А в зале вас ждет

REMIX

драма в двух актах.

Действующие лица:

Франц Шуберт

Людвиг ван Бетховен

Петр Чайковский.

Место действия: здесь.

Время действия: сейчас.

Примечание. Претензии к форме и содержанию аудиовизуального контента принимаются в письменном виде в сроки, установленные законодательством РФ.

- - - - - - - - - - - - - -

Выхожу я в свой огород – а там лежит камень от моего коллеги : "Оттуда, где мы сейчас находимся, одним рывком на каком-нибудь божественном до мажоре в небеса не выпрыгнуть. Нужно сначала разобраться, что это за ад и как мы сюда попали".

Камень я решил не бросать обратно, и использовал его в качестве элемента ландшафтного дизайна. Очень красиво получилось.

Дело в том, что я абсолютно согласен с мыслью про до мажор. Ведь если мы просто возьмем и сыграем этот самый до мажор, мы его вообще не услышим. Чтобы его услышать, мы действительно должны, ничего не боясь, посмотреть открытыми глазами на тот ад, в котором мы находимся. Точнее, который находится в нас. Услышать его открытыми ушами. И постараться понять, как это так получилось. Сделать вид, что ада нет, и что мы уже в до мажоре, у нас не выйдет, если даже очень захочется. И вот на этом этапе музыка т.н. авангарда как раз и является одним из очень адекватных средств. Это, конечно, не единственное средство. Можно рассказывать об этом языком Шнитке или Раннева. Но, между прочим, и Бетховен был большим специалистом по исследованию ада и по поискам пути к выходу оттуда. И, как ни странно, Шуберт. И Чайковский. И Райх, и Гласс. И многие другие. Да и вообще, каждый человек должен сам пройти через этот этап, чтобы что-то понять, чтобы перестать бояться, и чтобы своим путем прийти к до мажору, или, как Шуберт, к соль-бемоль мажору. Или к тишине, как Кейдж. И тогда уже вряд ли захочется возвращаться. И, кстати, картины ада оттуда тоже слышатся иначе.

Исходя из вышеизложенного, я рекомендую всем сходить на фестиваль ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА, а потом – заглянуть и на REMIX. Если вам покажется, что между этими двумя огородами стоит забор – это оптический обман.

- - - - - - - - - - - - - -

Меня сегодня один человек спросил с явным подозрением, что что-то не так: "Ты чё, прям на самом деле лунную сонату будешь играть?"

Да, на самом деле. А что тут такого?

- - - - - - - - - - - - -

Друзья, хочу напомнить, что завтра на моем концерте в Доме музыке вы снова увидите в фойе ящик для сбора пожертвований в помощь приюту для бездомных собак "Зов предков". Сейчас эта помощь нужнее, чем когда-либо, потому что некоторые организации, постоянно помогавшие приюту, не могут выжить в условиях кризиса и закрываются. Соответственно, тех денег, которые обычно от них поступали, больше нет. Поэтому от каждого из нас зависит чья-то жизнь, в самом прямом смысле. Спасибо вам.

- - - - - - - - - - - - -

Доброе утро! Утро после концерта.

Для собачьего приюта вчера собрали 23314 рублей. Эти деньги сегодня будут туда переданы. Спасибо вам, очень большое.

Для меня утро после концерта – это всегда "разбор полетов" наедине с собой: что и как было, чем я доволен, чем недоволен и почему, итд. Это касается, конечно, не только музыкальных "параметров", но и всего того, чего нет и не бывает в нотах, но ради чего всё это вообще происходит.

И, конечно, я прежде всего хочу сказать вам спасибо. Музыка состоит из того, как вы ее слушаете. Вот за это спасибо вам. За слова, которые вы написали. За всё.

И, знаете, тут есть один важный момент. Кому-то может показаться, что всё это превращается (или уже превратилось) в одинаковый, каждый раз происходящий по одному сценарию и уже надоевший ритуал: пиар-посты перед концертом, темнота, слушатели на сцене, восторженные слова, ответные слова благодарности. И мне бы ни в коем случае не хотелось, чтобы это когда-либо действительно было так. Например, когда человек, занимающийся медитацией (ох, не люблю это слово!), или чем-то таким "духовным" (совсем не люблю это слово) только начинает делать какое-то упражнение, читать мантру, молитву или что угодно, он сначала делает это с полной осознанностью, не отключаясь ни на секунду, но постепенно всё переходит в режим автопилота. И вся польза сразу же заканчивается, и никакого движения вперед больше нет. Само собой, это происходит и с теми, кто занимается творчеством. Это было одной из причин, почему я когда-то перестал выступать. И сейчас, когда я снова это делаю, подготовка к каждому концерту – это путь, который помогает мне самому что-то осознать и прояснить, с чем-то поспорить, поделиться всем этим с вами. Сам концерт – это вроде бы одно и то же состояние каждый раз, которое "озвучивается" разной музыкой. Но, даже когда я играю два раза одну программу (например, REMIX в Перми и в Москве), я играю по-разному. И дело, опять-таки, не только в музыкальных нюансах, но прежде всего в том, что каждый раз я вместе с вами прохожу путь, который ведет нас дальше. Кстати, пословица про то, что в одну реку нельзя войти дважды, верна только в самом бытовом, поверхностном смысле. Река не бывает той же самой. И мы не бываем теми же самыми. И если мы не теряем осознавания, то каждый момент, каждая нота, каждая пауза обновляют нас и ведут нас вперед по этой реке, которая, вообще-то не река, а океан.

фото: Лиана Даренская